Праздник Ивана Купалы в литературе

Ночь на Ивана Купалу – самый яркий праздник славянского лета. Корни его уходят в незапамятную древность. Этот праздник окружён мифами и легендами. О том, что Купала - это действительно имя божества, свидетельствует Густынская летопись XVII века: «Купалу память совершают в навечерие рождества Иоанна Предтечи. С вечера собирается простая чадь обоего полу и сплетают себе венцы из съедобных трав или корений, препоясавшись растениями, разжигают огонь, где поставляют зеленую ветвь, взявшись за руки, обращаются окрест оного огня, распевают свои песни, через огнь перескакивают, самых себя тому же бесу Купалу в жертву приносят. И когда нощь мимо ходит, отходят к реке с великим кричанием».

Праздник  очень поэтичен: романтика любви и тайны пронизывает Купальскую ночь, расцветая в строках фольклора. Но не только в народных песнях отражена красота Купальской ночи. Писатели и поэты XIX – XX веков тоже обращались к мифологической тематике купальских костров и цветущего папоротника.

Самым впечатляющим описанием ночи на Ивана Купалу русская литература обязана Николаю Васильевичу Гоголю: «Дикой бурьян чернел кругом и глушил все своею густотою. Но вот блеснула на небе зарница, и перед ним показалась целая гряда цветов, все чудных, все невиданных. Тут же и простые листья папоротника. Глядь, краснеет маленькая цветочная почка и как будто живая движется. В самом деле чудно! Движется и становится все больше, больше и краснеет, как горячий уголь. Вспыхнула звездочка, что-то тихо затрещало и цветок развернулся перед его очами, словно пламя, осветив и другие около себя…».

А вот строки из стихотворения «Купальская ночь» Петра Якубовича:

Видимо  для глаза и для уха слышно
Вырастают травы; расцветает пышно
Папоротник вещий, и с разрыв-травою
Шепчется, кивая яркой головою…

Сергей Есенин, певец русской природы и русских традиций, обращается к теме Купальской ночи в двух стихотворениях.

За рекой горят огни,
Погорают мох и пни.
Ой, купало, ой, купало,
Погорают мох и пни…

Нетрудно заметить, что в этом стихотворении поэт берёт за основу традиционные обрядовые песни. Жизнеутверждающее начало вплетается в есенинские строки: «Кому радость, кому грех, А нам радость, а нам смех…».

А вот другое стихотворение этого поэта:

Матушка в купальницу по лесу ходила,
Босая с подтыками по росе бродила.
Травы ворожбиные ноги ей кололи,
Плакала родимая в купырях от боли…

Лирический герой рождается в Купальскую ночь:

Родился я с песнями в травном одеяле.
Зори меня вешние в радугу свивали.

Но будет ли счастье у «внука купальской ночи»? Или ждёт его судьба-разлучница? Чувствуется тоска в строках стихотворения, перебирает поэт тёмные струны купальской лиры. Не всегда ночь на Ивана Купалу обещает счастье. Есть у этого праздника и тёмная сторона, таинственная, запредельная…

Эта сторона языческого праздника нашла своё отражение в народных сказаниях о поисках цветущего папоротника, о разгулявшейся нечисти, о попытках найти разрыв-траву, отворяющую любые двери. Мифологическое наследие народа вплелось и в произведения русских литераторов, слилось с душевным надрывом, психологическими исканиями. Например, как в стихотворении «Цветы» поэтессы Серебряного века Черубины де Габриак:

Акаций белые слова
Даны ушедшим и забытым,
А у меня, по старым плитам,
В душе растёт разрыв-трава.

Максимилиан Волошин использует образ разрыв-травы для создания образа России:

У нас в душе некошеные степи.
Вся наша непашь буйно заросла
Разрыв-травой, быльём да своевольем.
Размахом мысли, дерзостью ума...

А Павел Антокольский с разрыв-травой сравнивает… женщину!

Она сама ― явление природы,
Как молния или разрыв-трава.
Как все красавицы и все уроды,
Она всегда по-своему права.

Есть  поговорки и приметы, посвященные празднику Ивана Купалы:

 «Коли до Ивана просо в ложку, то будет и в ложке» (южн.).

«На Иван-день жито выколоситься должно, а не заколоситься».

«Иванов день пришёл, траву собирать пошёл».

«На Ивана Купала появляются светляки».

«Первый покос. Выходи на косовицу» (южн.).

Тема войны в литературе

Великая Отечественная война в литературе широко освещалась, особенно в советское время, так как многие авторы делились личным опытом и сами пережили все описываемые ужасы вместе с простыми солдатами. Поэтому неудивительно, что сначала военные, а потом и послевоенные годы ознаменовались написанием целого ряда произведений, посвященных подвигу советского народа в жестокой борьбе с нацистской Германией. Мимо таких книг нельзя пройти стороной и забыть о них, ибо они заставляют нас задуматься о жизни и смерти, войне и мире, прошлом и настоящем.

Василь Быков относится к поколению тех, кому в 41-м году не было ещё и двадцати, кто ушёл на фронт прямо со школьной скамьи.  Это поколение Зои Космодемьянской и молодогвардейцев. Его судьба – одна из самых героических страниц в истории нашей страны. Юноши и девушки с достоинством и мужеством прожили неимоверно трудное время, не сломились и не согнулись под тяжестью жестоких испытаний, а возмужали и окрепли духом, были подтверждением крепости нравственных основ нашего образа жизни, духа нашей армии, одержавшей победу над одним из сильнейших врагов.

Для Быкова собственный  фронтовой опыт – главный источник «знания правды и войны и природы человеческого поведения на войне».  Писатель признавался: «Я о многом уже написал из того, что видел и пережил на войне, но сознаю, что всё написанное – лишь малая часть моего скромного фронтового опыта. Куда больше из него не нашло себе места в моей фронтовой прозе и неизвестно, найдёт ли».

Военной теме, захватившей его безраздельно, он сохранил верность: это основная тема творчества.

Работал автор с поразительной интенсивностью, одна за другой появлялись его повести: «Журавлиный крик», «Третья ракета» (удостоена республиканской премии имени Якуба Коласа), «Альпийская баллада», «Западня», «Мёртвым не больно», «Атака с ходу», «Круглянский мост», «Сотников», «Обелиск» (удостоен Государственной премии СССР), «Дожить до рассвета» (удостоен Государственной премии СССР),  «Волчья стая», «Его батальон».

Особенность его повестей в том, что Быков стремился описать войну такой, какой её видел рядовой солдат в «Третьей ракете», или лейтенант – командир взвода или роты в «Западне» или «Дожить до рассвета». Писателя интересует характер «рядового великой битвы», человека из самой гущи народной, сплошь и рядом не отличающегося ни выправкой, ни лихостью, ни другими внешними атрибутами воинской доблести, но непоколебимого в своих представлениях о том, что хорошо и что дурно, справедливо и несправедливо, готового к трудностям и невзгодам, осознающего ответственность перед Родиной и перед товарищами по окопу.

Когда-то Лев Толстой так писал об истинном русском солдате: «В русском, настоящем солдате никогда не заметите  хвастовства, желания отуманиться, разгорячиться во время опасности: напротив, скромность, простота и способность видеть в опасности совсем другое, чем опасность, составляют отличительные черты его характера». Такое представление Толстого о войне и настоящем русском воине  продолжает в своём творчестве и В. Быков.

Вспомним, что говорится о герое в «Альпийской балладе»: «В полку он ничем не выделялся среди других пехотинцев, а вот в плену и в лагере выяснилось, на что он способен, чего стоит, какие силы таились в его душе». В этой же повести проходит  одна из сквозных в творчестве Быкова тем – тема проверки истинных качеств человека. Четыре раза бежал Иван из плена, вынес то, что казалось бы, выдержать невозможно, хотя сам «никогда не считал себя не героем, ни храбрецом». И после всех страданий, унижений, мук его «заскорузлая душа» сохранила отзывчивость и сердечность. Пусть в тех  страшных обстоятельствах отзывчивость и доброта как будто бы непозволительная, немыслимая роскошь – иначе поступать Иван не может. Он многое готов отдать, лишь бы снова «встать в строй, взять в руки оружие», - в этом теперь он видел «смысл жизни, наивысшее своё призвание и награду за все страдания и позор, пережитые им за год плена». Но ни ужасное обстоятельство, ни это стремление к высокой цели – вырваться из неволи, чтобы сражаться против гитлеровцев, - не могут заставить его думать только о себе, отвернуться в трудную минуту от слабого. Поступить так – для него значит в чем-то покориться фашистам, уподобиться им.

У мужества Ивана твердая почва, крепкая закваска. Военнопленные, выкапывая неразорвавшуюся во время налета авиации бомбу, решили её подорвать, чтобы в суматохе, которую вызовет взрыв, бежать. Кто-то  должен кувалдой разбить взрыватель и почти наверняка пожертвовать собой. Решили бросить жребий, и он пал на того из них, кто уже так обессилел от болезни, что сделать это не в состоянии. Тогда вызвался Иван, потому что, если кто-то должен, значит, он уклониться не может. В это весь настоящий русский Человек!

Вспомним «тонкого, слабосильного» молоденького бойца Пивоварова из повести «Дожить до рассвета». В детстве над ним всегда тряслась мать, он был у неё единственным, крепким здоровьем не отличался, не гонял по улицам с мальчишками, не озорничал, больше всего любил книги. Ему трудно там, где требуется физическая выносливость, у него не очень большой запас сил, но он человек долга – ни за что не подведёт товарищей и командира, не стушуется даже перед лицом смертельной опасности. И, видимо, почувствовав это, его берёт в напарники для операции, почти не оставляющей шансов на благоприятный исход, герой повести лейтенант ивановский, - и выбор этот оказался точным.

Следующий герой Левчук из повести «Волчья стая» тоже ничем особенным не выделялся среди товарищей в партизанском отряде – вот разве что неплохо освоил ту простую, но такую нелёгкую науку, смысл которой «в большинстве сводился лишь к тому – убить врага и самому увернуться от пули», и был, что называется, надёжным бойцом. Левчук раскрывается перед читателем как человек самых высоких и прекрасных нравственных качеств, которого бесчеловечные обстоятельства не могут заставить поступать не по совести. Раненый, преследуемый волчьей стаей карателей, он спасает новорожденного младенца. И его подвиг, а иначе нельзя назвать то, что он совершил, хоть сам он меньше всего склонен так оценивать происшедшее, приобретает почти символический смысл – поистине «ради жизни на земле» рисковал головой этот неприметный, скромный человек, словно бы чувствуя себя ответственным за весь род людской, за его будущее.

Герои Быкова, как мы видим, вовсе не отчаянные храбрецы, не знающие страха. И отпущено им природой сил не сверх обычного. И не обязательно они праведники, никогда не оступавшиеся  в жизни. И многие из них не совсем грамотные и образованные. Но в минуты главного испытания, когда приходится смотреть смерти в глаза, когда верность долгу означает готовность и к самопожертвованию, они ведут себя как настоящие люди. В повести «Дожить до рассвета» Быков пишет о своём герое: «Вообще Ивановскому везло в войну на хороших людей…» Это можно сказать и творчестве самого Быкова. В его книгах много хороших, благородных, действительно настоящих людей, являющих собой пример поразительной силы духа. Писатель проявляет интерес к народному характеру в его самом массовом проявлении. Вот почему в небольших повестях Быкова, в центре которых один герой и какой-то один эпизод, явственно ощущается масштаб всенародной войны, огромное напряжение битвы не на жизнь, а на смерть.

Каждый из героев Быкова должен пройти жестокое испытание: сможет ли он не щадить себя, чтобы выполнить свой долг перед товарищами, свои обязанности гражданина и патриота, сможет ли  в нечеловеческих условиях не уронить человеческое достоинство, не дрогнет ли на смертном рубеже? Автор пытается выяснить, где же та скрытая грань между выдержавшими это испытание и оказавшимися несостоятельными. Об одном из героев «Журавлиного крика» быков пишет: старшина Карпенко «заботился о других и никогда особенно не тревожился о себе». И это то коренное свойство, которое присуще всем, чья стойкость проявилась в решительный час, - они больше думают о других. Столкновение взглядов, позиций, принципов поведения персонажей  позволяет увидеть противостояние, противоборство различных жизненных философий и сделать свой правильный нравственный выбор, подумать о кодексе чести.

Пасха в литературе

Николай Гоголь писал о Пасхе: «Только в одной России празднуется этот день так, как ему следует праздноваться!». Какая она – Пасха в дореволюционной России, – можно узнать из художественной литературы.

Подробное описание быта патриархальной Москвы оставил Иван Шмелев в своем романе «Лето Господне». Шмелев вырос в купеческой семье, где с трепетом относились к церковным торжествам.

Первые приготовления к празднику начинались во время Великого поста:

«Шторы с окон убрали, и будет теперь по - бедному, до самой Пасхи. В гостиной надеты серые чехлы на мебель, лампы завязаны в коконы, и даже единственная картина, – «Красавица на пиру», – закрыта простынею. Все домашние очень строги, и в затрапезных платьях с заплатами, и мне велели надеть курточку с продранными локтями».

Совершалось множество обрядов с языческими отголосками, вроде окуривания помещений. «Отворяется дверь, входит Горкин с сияющим медным тазом. А, масленицу выкуривать! В тазу горячий кирпич и мятка, и на них поливают уксусом. Старая моя нянька Домнушка ходит за Горкиным и поливает, в тазу шипит, и подымается кислый пар, – священный».

Последняя неделя перед Пасхой, торжественная и волнующая, наполнялась приятными хлопотами

«На дворе самая веселая работа: сколачивают щиты и звезды, тешут планочки для – X. В… Горкин поправляет пасочницы. Он ковыряет на дощечке, и появляется виноград! Потом вырезает «священный крест», иродово копье и лесенку – на небо! Потом удивительную птичку, потом буковки – X. В. Замирая от радости, я смотрю».

С богослужения в Чистый четверг бережно приносили страстную свечку для освящения дома.

«Смотрю на мерцающий огонек: он святой. Тихая ночь, но я очень боюсь: погаснет! Донесу – доживу до будущего года. Старая кухарка рада, что я донес. Она вымывает руки, берет святой огонек, зажигает свою лампадку, и мы идем выжигать кресты. Выжигаем над дверью кухни, потом на погребице, в коровнике... Ходит и Горкин с нами. Берет у кухарки свечку и выжигает крестик над изголовьем в своей каморке. Много там крестиков, с прежних еще годов. Кажется мне, что на нашем дворе Христос. И в коровнике, и в конюшнях, и на погребице, и везде. В черном крестике от моей свечки – пришел Христос. И все – для Него, что делаем».

Дочь петербургского чиновника Клавдия Лукашевич в повести «Мое милое детство» вспоминает, как праздновали Пасху в ее семье, в XIX веке.

В книге упомянута забытая традиция запекать так называемую четверговую соль с квасной гущей. Такой соли приписывались священные и лечебные свойства. «Это была какая-то совсем особенная черная соль, которую жгли в духовой печке и на Пасху ставили на стол. И разговляться без «четверговой соли» казалось нам немыслимым».

«Яйца красили в сандале, в шелухе луковых перьев, в кофейной гуще и в разных нитках и обрезках шелка. Папа вырезал из сахарной синей бумаги разные рисунки и фигуры, прикладывал их к яйцам, обвертывал все луковой шелухой, завязывал тряпкой и клал варить. Мы с мамой делали то же. Как, бывало, волнуешься, дрожишь, замираешь, когда развертывают уже сваренное яичко. Что-то будет? Боже, какой восторг! Вот яичко вышло желтенькое с крапинками, а на нем синеватый якорь и буквы «X» и «В» (конечно, папиной работы). Кроме того, папа очень искусно нацарапывал на крашеных яйцах цветы, расписывал яички красками и всегда выбирал трогательные и нежные сюжеты, например: якорь, сердце, голубков, цветы и т. п.»

Александр Куприн в рассказе «Пасхальные колокола» дал описание более разнообразной начинки для творожной пасхи.

«Как невыразимо вкусен душистый чай (лянсин императорский!) с шафранным куличом и с пасхой, в которой каких только нет приправ: и марципан, и коринка, и изюм, и ваниль, и фисташки. Но ешь и пьешь наспех. Неотразимо зовет улица, полная света, движения, грохота, веселых криков и колокольного звона. Скорее, скорее!»

Бывшая петербургская гувернантка Жозефина Львовна из рассказа Владимира Набокова «Пасхальный дождь» безуспешно пытается воссоздать атмосферу русской Пасхи в эмиграции. Ей не хватает единения и сердечности во время христосования в Светлое воскресенье: «Да, в этот момент в России нет Пасхи... Это бедная Россия. О, я помню, как целовались на улицах. И моя маленькая Элен была в этот день как ангел...».

Николай Гоголь в «Выбранных местах из переписки с друзьями» пишет: «В русском человеке есть особенное участие к празднику светлого воскресенья… Эта торжественная полночь, этот повсеместный колокольный звон, который как всю землю сливает в один гул, это восклицанье «Христос воскрес!», которое заменяет в этот день все другие приветствия, этот поцелуй, который только раздается у нас».

В память о писателях...

Стендаль, Гофман, Сомерсет Моэм... Известные зарубежные классики.  Каждый из них знаменит своими произведениями: "Красное и черное" Стендаля, "Щелкунчик и Мышиный король" Гофмана, "Луна и грош" Моэма. И это только начало списка книг великих авторов...
Стендаль - ведущий писатель Франции 19 века, цель его творчества - реальное отображение жизни во всей её полноте и противоречии."Красное и черное" - это два цвета целой эпохи, отраженной , как в зеркале, в одной стране - Франции 19 века. Красный цвет - цвет революций, свободы, идей равенства и братства, цвет крови человеческой, которой бывают оплачены эти идеи. Черный цвет - цвет реакции и подавления, реставрации и угнетения. Молодой герой Жюльен Сорель  - кто: злодей или благородный юноша? Почему его, умного, тщеславного, гордого и страстного, автор отправляет на гильотину? Прочтите - узнаете.

 Сомерсет Моэм - английский писатель, преуспевающий прозаик 1930-х годов. Роман "Луна и грош" представляет собой  биографию вымышленного персонажа Чарльза Стрикленда, биржевого маклера, который в 40 лет всё, даже детей и семью, бросил и решил стать художником. Как сложилась его жизнь, исполнилась ли его мечта? Прочтите - узнаете. Говорят, что прототипом героя стал известный художник Поль Гоген.
Гофман - немецкий писатель -романтик. Его повесть - сказка о противостоянии Щелкунчика и Мышиного короля известна всем. Если кто-то её не читал, то смотрел  мульфильм, а может, смотрел балет Чайковского. В произведении есть всё, что пожелаешь: подарки, чудеса, волшебник, неожиданные превращения, а главное - добро восторжествовало. Но кто  в облике Щелкунчика? Почему всё это происходит с девочкой Мари? Прочтите - узнаете.