Праздник Ивана Купалы в литературе

Ночь на Ивана Купалу – самый яркий праздник славянского лета. Корни его уходят в незапамятную древность. Этот праздник окружён мифами и легендами. О том, что Купала - это действительно имя божества, свидетельствует Густынская летопись XVII века: «Купалу память совершают в навечерие рождества Иоанна Предтечи. С вечера собирается простая чадь обоего полу и сплетают себе венцы из съедобных трав или корений, препоясавшись растениями, разжигают огонь, где поставляют зеленую ветвь, взявшись за руки, обращаются окрест оного огня, распевают свои песни, через огнь перескакивают, самых себя тому же бесу Купалу в жертву приносят. И когда нощь мимо ходит, отходят к реке с великим кричанием».

Праздник  очень поэтичен: романтика любви и тайны пронизывает Купальскую ночь, расцветая в строках фольклора. Но не только в народных песнях отражена красота Купальской ночи. Писатели и поэты XIX – XX веков тоже обращались к мифологической тематике купальских костров и цветущего папоротника.

Самым впечатляющим описанием ночи на Ивана Купалу русская литература обязана Николаю Васильевичу Гоголю: «Дикой бурьян чернел кругом и глушил все своею густотою. Но вот блеснула на небе зарница, и перед ним показалась целая гряда цветов, все чудных, все невиданных. Тут же и простые листья папоротника. Глядь, краснеет маленькая цветочная почка и как будто живая движется. В самом деле чудно! Движется и становится все больше, больше и краснеет, как горячий уголь. Вспыхнула звездочка, что-то тихо затрещало и цветок развернулся перед его очами, словно пламя, осветив и другие около себя…».

А вот строки из стихотворения «Купальская ночь» Петра Якубовича:

Видимо  для глаза и для уха слышно
Вырастают травы; расцветает пышно
Папоротник вещий, и с разрыв-травою
Шепчется, кивая яркой головою…

Сергей Есенин, певец русской природы и русских традиций, обращается к теме Купальской ночи в двух стихотворениях.

За рекой горят огни,
Погорают мох и пни.
Ой, купало, ой, купало,
Погорают мох и пни…

Нетрудно заметить, что в этом стихотворении поэт берёт за основу традиционные обрядовые песни. Жизнеутверждающее начало вплетается в есенинские строки: «Кому радость, кому грех, А нам радость, а нам смех…».

А вот другое стихотворение этого поэта:

Матушка в купальницу по лесу ходила,
Босая с подтыками по росе бродила.
Травы ворожбиные ноги ей кололи,
Плакала родимая в купырях от боли…

Лирический герой рождается в Купальскую ночь:

Родился я с песнями в травном одеяле.
Зори меня вешние в радугу свивали.

Но будет ли счастье у «внука купальской ночи»? Или ждёт его судьба-разлучница? Чувствуется тоска в строках стихотворения, перебирает поэт тёмные струны купальской лиры. Не всегда ночь на Ивана Купалу обещает счастье. Есть у этого праздника и тёмная сторона, таинственная, запредельная…

Эта сторона языческого праздника нашла своё отражение в народных сказаниях о поисках цветущего папоротника, о разгулявшейся нечисти, о попытках найти разрыв-траву, отворяющую любые двери. Мифологическое наследие народа вплелось и в произведения русских литераторов, слилось с душевным надрывом, психологическими исканиями. Например, как в стихотворении «Цветы» поэтессы Серебряного века Черубины де Габриак:

Акаций белые слова
Даны ушедшим и забытым,
А у меня, по старым плитам,
В душе растёт разрыв-трава.

Максимилиан Волошин использует образ разрыв-травы для создания образа России:

У нас в душе некошеные степи.
Вся наша непашь буйно заросла
Разрыв-травой, быльём да своевольем.
Размахом мысли, дерзостью ума...

А Павел Антокольский с разрыв-травой сравнивает… женщину!

Она сама ― явление природы,
Как молния или разрыв-трава.
Как все красавицы и все уроды,
Она всегда по-своему права.

Есть  поговорки и приметы, посвященные празднику Ивана Купалы:

 «Коли до Ивана просо в ложку, то будет и в ложке» (южн.).

«На Иван-день жито выколоситься должно, а не заколоситься».

«Иванов день пришёл, траву собирать пошёл».

«На Ивана Купала появляются светляки».

«Первый покос. Выходи на косовицу» (южн.).